Михаил Катков (1)
«Венок к памятнику Великого Богдана Хмельницкого – русского Князя и малороссийского Гетмана»
Богдан Ступка в роли Гетмана Его Королевской Милости Войска Запорожского Зиновия Богдана Хмельницкого. (к/ф. Е.Хофмана «Огнём и мечом» 1999 г.) Воспитанник Иезуитов, ополяченный малоросс, наёмник кардинала Мазарини и принца Конде, остался верен Греко-Российскому Кафолическому Православию, перерос лозунги казацкой самостiйностi (гетманщины) и присягнул Царю Алексею Михайловичу.
Давность национальной идеи (2)
Недавно извещалось в петербургских газетах, что Государь Император благоволил посетить мастерскую художника Микешина, где Его Величество обратил внимание на черновой рисунок памятника Богдану Хмельницкому, предполагаемого для Киева, и повелел, чтобы художник по окончании рисунка представил оный на Высочайшее усмотрение через товарища министра Императорского Двора.
Итак, предположение о сооружении в Киеве памятника главному двигателю слияния Великой и Малой Руси известно и угодно Его Величеству. Можем ли не радоваться этому новому доказательству того участия, которое венчанный Вождь России принимает во всем, что говорит о ее национальном единстве и величии? И в самом деле, в длинном списке имен, на которые с гордостью указывает наша история, немного таких, которые напоминали бы эпохи столь решительные в судьбах России, как имя знаменитого гетмана. Время, когда он жил, было временем кризиса во взаимных отношениях России и Польши: решался вопрос о том, останется ли Русью эта изначальная часть Руси или сделается Польшей; сохранит ли свои исторические права и свою русскую национальность народ Украины или польская шляхта, подчинив его себе, сотрет мало-помалу исторические его особенности; раздвинется ли Польша на восток до Днепра и далее или же Россия вступит в свои древние исторические и этнографические границы.
Что же решило этот великий, этот, можно сказать, мировой спор? Или, по крайней мере, с какой минуты, с какого факта начинается его решение? В то достопамятное утро, когда малороссийский народ провозгласил: «Волим под Царя Московского православного», — началось поступательное движение России и падение Польши; отделение Малороссии от Речи Посполитой было первым ее разделом, за которым с возрастающей быстротой последовали разделы 1772, 1793 и, наконец, 1795 годов.
Художник Николай Ивасюк: «Въезд Богдана Хмельницкого в Киев, 1649 г.»( конец XIX века) В белом благословляет Гетмана Иерусалимский и Палестинский патриарх Паисий, рядом в фиолетовом Киевский митрополит Сильвестр Коссов. Именно патриарх Паисий, противник Константинопольского патриарха, расположил Царя Алексея Михайловича к архимандриту Никону (Минину), будущему Патриарху всея Руси, впавшего в папизм-«священство выше Царства». В эту же иезуитскую ересь впал его мордовский земляк протопоп Аввакум.
Вот с этим-то поворотным пунктом в истории нашего народа связано имя Богдана Хмельницкого как главного деятеля, как руководителя того движения, которое разрешилось приговором Переяславской рады. И что же?
Едва возникла мысль о том, чтобы почтить память этого великого исторического лица, как со стороны известной партии раздается шипение и свист. Богдана Хмельницкого называют разбойником и уподобляют Ивану Гонте, т. е. человеку, играющему в польской истории роль Спартака или Пугачева. Такой приговор со стороны польских газет на русском языке не удивителен. Богдан Хмельницкий — имя, антипатичное этим партиям, это понятно; но нас удивляет, что газеты, проповедующие подобный взгляд на наших исторических деятелей и приравнивающие Хмельницкого к Пугачеву, претендуют, как «Весть», на сочувствие русского дворянства.
Нет, национальная идея не есть случайность; она не есть выдумка «московских демагогов», будто бы как-то навязанная ими правительству, в чем хотят уверить нас известные партии. Для государства выбор между политикой национальной и антинациональной есть то же, что выбор между жизнью и смертью.
Те же самые идеи, которые естественно рождаются в настоящее время во всяком здравомыслящем и добросовестном уме, высказывались и за сто лет перед сим и почти в тех же самых выражениях, что и ныне. Не думаете ли вы, что, например, слово обрусение родилось только сегодня? Нам приходит на память одно место из письма Екатерины к генерал-прокурору князю Вяземскому. Говоря о провинциях, «которые правятся конфирмованными привилегиями» и к которым в то время кроме Лифляндии и Финляндии принадлежала отчасти и Малороссия, великая Государыня писала: «Называть их чужестранными и обходиться с ними на том же основании есть больше, нежели ошибка, а можно сказать с достоверностью, глупость». Сии провинции, а также Смоленскую (тогда не вполне еще обрусевшую), надлежит » привести легчайшими способами к тому, чтобы они обрусели и перестали глядеть, как волки в лесу».
Первый проект памятника, созданного известным скульптором Михаилом Микешиным, был радикально другим — конь Богдана Хмельницкого сталкивал с Днепровской кручи пана- шляхтича, еврея-арендатора и иезуита-ксендза, под которой малоросс, червоноросс, белорус и великоросс слушали песню слепого кобзаря. Тут же лежали разорванные цепи и польское знамя. Барельефы пьедестала изображали битву под Збаражем, Переяславскую Раду и сцену въезда казацкого войска во главе с Хмельницким в Киев. (3)
Известно, что Екатерина принимала и меры, согласные с этими мыслями. Если бы начатое ею не было впоследствии, под влиянием других идей, отменено и переделано, в России не было бы теперь опасных и изнурительных вопросов. Не она виновата, что некоторые из этих провинций уже совсем отделились от государственного состава России (как Финляндия), а другие все еще смотрят «волками» (как балтийские).
Но гораздо менее известно, что правительство Императора Александра I в первые годы его царствования держалось тех же идей. Генерал Богданович в недавно изданной им «Истории царствования Императора Александра I» (сочинении весьма почтенном и любопытном) приводит тому доказательство.
Александр I, говорит его биограф, тотчас же по вступлении своем на престол увидел необходимость собрать и кодифицировать наши законы. Возложив это важное — увы, не приведенное к концу — дело на особую комиссию под председательством графа П.В. Завадовского, Государь в данной на его имя инструкции, между прочим, обращал внимание комиссии на особенности суда и администрации в некоторых областях России, хотя и предоставленные им законом, тем не менее, имевшие, по замечанию императора, важные неудобства. Со своей стороны комиссия, ознакомившись с возложенным на нее делом и представляя на Высочайшее усмотрение соображения свои (2 июля 1804 года), признавала несомненную пользу введения одного и того же судебного обряда во всей империи и находила, что права сословий и лиц в областях, состоящих на особом положении, не могли быть к тому существенным препятствием. Комиссия полагала, напротив, что введение однообразного судопроизводства послужило бы к устранению неудобств и злоупотреблений, столь часто замечаемых в провинциях с особыми юридическими формами, и принесло бы существенные выгоды, как правительству, так и подданным.
Правительство не было бы столь часто затрудняемо исследованием жалоб, происходящих от различия судебных обрядов; для частных же лиц такое изменение существующего порядка могло доставить еще большую пользу; так, например, нередко случается, что жители малороссийских либо возвращенных от Польши губерний ведут тяжбы с жителями великороссийских и остзейских областей, причем обе стороны затрудняются неизвестными им формами суда. Комиссия считала необходимым постановить при этом, чтобы все тяжбы на всем пространстве империи велись на русском языке. Она находила такое требование тем более справедливым, что многие жители губерний, состоящих на особых правах, изучают иностранные языки, а потому не должны уклоняться и от изучения языка, который единственно может быть языком общим для всех местностей.
Действительно, во многих из этих местностей, замечала комиссия, нет общего языка для всех жителей: так, например, в Финляндии лишь низшие сословия говорят по-фински, дворянское же и купеческое — по-шведски, или по-немецки. По мнению комиссии, надлежало постановить, чтобы по прошествии пяти — или десятилетнего срока все дела производились на русском языке. Вот что говорили государственные люди с лишком шестьдесят лет тому назад…
Всероссийское значение слияния Малой Руси с Великою (4)
Не так давно мы извещали о Высочайшем соизволении открыть повсеместную подписку на сооружение памятника Богдану Хмельницкому. Памятник этот предполагается поставить в Киеве. Даровитый художник изобразил старого гетмана верхом на степном коне, в одушевленной, полной энергии и движения позе; правая рука Хмельницкого простерта к северу, к Москве; (5) другой он на всем скаку останавливает коня. Бой кончен, конец тревожным исканиям союза и покровительства у поляков, у турок, у крымцев; будущность Украины указана и определена навеки. Русь, старая Русь Владимира Святого, не может быть ничем иным, как Русью!
Памятник Богдану Хмельницкому в Киеве 1914 г. Торжественно открыт 23 июля (11 июля по старому стилю) 1888 года на Софийской площади в дни празднования 900-летия Крещения Руси.
В самом деле, что такое это присоединение Украины, начатое батькой Богданом? Это не завоевание, каких много делала Россия в последние три столетия; это даже не то, что обыкновенно зовется добровольным подчинением, как подчинение Грузии: это соединение двух частей одного изначального целого, одного народа; это восстановление исторической правды, нарушенной случайными событиями. Части расторгнутого целого вновь проникаются жизнью и взаимно стремятся к слиянию — вот смысл явления, первый и важнейший акт которого неразрывно связан с именем Богдана Хмельницкого. Это совершенно то же явление, которое на наших глазах совершилось в Италии и которое совершается в Германии.
К сожалению, весьма долго умаляли значение факта соединения Малой Руси с Великой, и еще до настоящего дня есть люди, которые стараются сообщить ему ложное освещение; но правды, говорит народная мудрость, как шила в мешке, но утаишь. Всероссийское значение слияния Северной и Южной или Восточной и Западной Руси обнаруживается с особенной яркостью из исследований даровитого писателя, с которым некогда мы горячо спорили, но которому теперь мы можем только искренно сочувствовать и рукоплескать его успехам. Мы говорим о г-не Костомарове, о его последних превосходных трудах и также о его монографии «Богдан Хмельницкий», вышедшей третьим изданием с некоторыми изменениями против первых.
Этот замечательный труд вышел ныне весьма кстати, чтобы освежить наши воспоминания о событии, которое предполагается почтить национальным памятником. События, которых нет надобности повторять здесь, были причиной, что несколько областей, искони русских, с коренным русским населением, были подчинены польскому правительству; в продолжение почти двух веков этого подчинения польское влияние не могло не оставить на них следа. С другой стороны, восточная Россия была поставлена в течение тех же двух столетий в исключительные условия, так что и там к половине XVII века многое оказалось не тем, чем было некогда. Восточная Русь все силы свои положила на упрочение единства, все отдала в жертву для спасения основ существования народа, для утверждения власти и государственной целости и к половине XVII века образовала из себя крепкую и плотную державу; между тем, как в Киевской Руси удержалось и развилось начало свободы, которая сама по себе лишена силы организации, но которая на крепкой основе установившегося государства есть благодатная сила, и без нее ничто человеческое не может иметь истинной ценности.
Странно было бы утверждать, что решение Переяславской рады 8 января 1654 года было плодом глубоких политических соображений или прозрения в отдаленное будущее; но инстинкт малороссийских казаков был проявлением исторической правды. Примкнув к Москве, они принесли ей то, чего ей недоставало, и получили то, в чем сами нуждались. Москва приучила, скажем словами древней летописи, приучила Русь к твердому порядку; Киев, в свою очередь, внес впервые свет европейской науки в заглохшую жизнь Московского государства. Только после Переяславской рады образовался из двух половин русского народа один цельный, великий народ, способный к полному, всестороннему развитию. В одном из прежних своих исследований г-н Костомаров отмечал отличительные черты двух русских «народностей»; ему оставалось только прибавить, что это не две народности, а две противоположности одной и той же великой народности, что, соединившись, они взаимно пополнили друг друга и одна без другой не представляют условий для полной исторической жизни.
Противоположность, замечаемая между великорусом и малорусом, есть та полярность, без которой не может быть живого единства. Эта-то самая противоположность и связывает их неразрывно.
Не скоро обе воссоединившиеся части русского народа могли войти в общую жизнь, не скоро могла зажить язва разрыва. Состав был спрыснут мертвой водой, но еще долго недоставало действия живой воды. Только теперь приветствуем мы зарю новой жизни, наступающей для русского народа.
15 декабря 1918 г. конец Гетманата: войска масона-социалиста Симона Петлюры, приятеля еврея-фашиста Зеева Жаботинского(6), входят в Киев ( из к/ф. С.Снежкина «Белая гвардия», 2012 г.). Начало проекта Вильсона-Ленина-Сталина под названием «независимое государство Украина», член ООН – голос за создание Государства Израиль.
Всей душой сочувствуем мы мысли соорудить памятник старому гетману Малороссии; всей душой желаем мы, чтобы мысль эта отозвалась по всей русской земле обильными приношениями. Еще несколько лет тому назад возникали, если не ошибаемся, сомнения в том, следует ли дать Богдану место на монументе в память тысячелетия России. Теперь ему торжественно отводится место в пантеоне великих людей Русской земли, в числе славных деятелей русского народа. Это значит, что наша национальная идея много созрела в этот краткий промежуток времени и что нет более сомнений, что Малороссия есть природная, неделимая часть России, что она не придаток, не завоевание. Памятник Хмельницкому в Киеве, вблизи памятника Владимира Равноапостольного, раздвигает область русской истории до ее естественных пределов и говорит об одном из важнейших в ней событий — о том событии, с которого началось возрождение России к исторической жизни…
Батько Богдан, слышишь ли ты нас? Они опять вернулись, Царя убили и поработили великороссов…
Навеки с еврейским народом! Волим под Царя Иерусалимского, Машиаха антиправославного!
Примечания:
1. Предложенные Вашему вниманию статьи написаны Михаилом Никифоровичем Катковым (1818-1887), известным русским публицистом, философом, литературным критиком, издателем журнала «Русский вестник». М.Н. Катков известен как профессор философии Императорского Московского университета; организатор одного из лучших учебных заведений Российской Империи – лицея имени Цесаревича Николая Александровича; редактор-издатель наиболее влиятельной газеты «Московские ведомости», в которой он почти ежедневно в течение четверти века публиковал свои публицистические статьи, читавшиеся всей Россией;
2. Впервые опубликовано: газ. «Московские ведомости» N 61, 18 марта 1869 г.;
3. Почему же не был установлен такой не «толерантный» памятник, а Император Александр II «запретил» коню топтать польское знамя? Во-первых началась эпоха «народовольческого» террора. За подавление Польского восстания 1863—1864 годов террорист Д. В. Каракозов 4 (16) апреля 1866 года пытался убить Императора Александр II. Всего на Царя-Освободителя было совершено в общей сложности восемь покушений. За военную помощь Президенту США Аврааму Линкольну, Государь Александр II стал личным врагом Ротшильдов и Ордена Иезуитов. В Харькове 9 (21) февраля 1879 года был смертельно ранен террористом-народовольцем Григорием Гольденбергом губернатор князь Дмитрий Николаевич Кропоткин, кузен князя-анархиста Петр Алексеевич Кропоткина, подлинного автора реформ Чубайса-Гайдара. В «ВикипедиЯ» (Памятник Богдану Хмельницкому, Киев) читаем:
«С 1870 года начался сбор средств с всероссийской подпиской. Из-за того, что собранная сумма оказалась небольшой (лишь 37 тысяч рублей), а также из-за сомнений генерал-губернатора Александра Дондукова-Корсакова относительно целесообразности антипольского и антиеврейского памятника, комитет решил сократить бюджет проекта, оставив только центральную фигуру гетмана. В 1877 году была готова гипсовая модель, а в 1879 году на петербургском заводе Берда была отлита статуя (проект Микешина в металле реализовали П. Велионский и А. Обер), на которую Морское ведомство пожертвовало 1600 пудов (25,6 т) металлолома. Портретные черты и особенности одежды Хмельницкого были воспроизведены с помощью консультации Владимира Антоновича».
Пий (Павел) Адамович Велионский (1849—1931) — польский и российский скульптор, живописец, график. Академик скульптуры. Собирался создать памятник Польскому королю Яну III Собескому (1629-1696), воспитанника Иезуитов, воевавшего против гетмана Богдана Хмельницкого и Царя Алексея Михайловича. Собеский был женат на богатой Марысеньке Замойской, француженке Марии Казимире Луизе де Гранж д’Аркьен (1641—1716), вдове воеводы сандомирского и краковского Яна «Себепана» Замойского (1627—1665), приехавшей в Польшу в свите «принцессы Пфальцской» она же Анна Мария Гонзага де Невер (1616 — 1684). Её старшая сестра Мария Луиза стала Королевой Польши.
Артемий (Артюр) Лаврентьевич Обер ( 1843- 1917) — русский скульптор. Бабушка — известная в Москве французская модистка Мари-Роз Обер-Шальме, державшая в Москве магазины, известная тем, что в 1812 году неоднократно лично приглашалась Наполеоном в Кремль, для бесед. Масон-якобинец Наполеон возродил Обществ Иисуса и Синедрион.
Вопросы ещё есть? Понятно, будь памятник таким, как был задуман вначале, его бы немедленно бы разломали, как это сделали с киевским памятником П.А.Столыпину 17 (30) марта 1917 г. ради памятника К.Марксу с иудейской бабушкой из Львова. Эх, Рассея, моя ты Рассея, «азиатская» сторона!
4. Впервые опубликовано: «Московские ведомости» № 99, 8 мая 1870 год.
5. «…рука, простёртая к Москве», скорее всего легенда. При этом о московской ориентации памятника напоминали плиты с надписями на постаменте: «Волим под царя восточного, православного» и «Богдану Хмельницкому единая неделимая Россия». В 1919 и 1924 годах коммунисты заменили их на «Богдан Хмельницкий. 1888». Эту надпись можно видеть и сейчас.
Московский особняк промышленника сахарозаводчика Павла Ивановича Харитоненко (1852-1914) одного из крупнейших меценатов Российской Империи, который финансировал постройку в Киеве памятника Богдану Хмельницкому, был отдан большевиками «англичанам» под посольство №1 – Великобритания, в нарушение списка посольств по алфавиту.
В 1920-м году, когда В.Ленин признал РСФСР в качестве «сырьевого склада для развития мировой экономики» в этом особняке напротив Кремля, в особой гостинице ВЧК проживали друзья «Советской власти»: один из создателей Фед.Рез.Сист. США, банкир Фрэнк Артур Вандерлип; писатель-социалист Герберт Д.Уэллс, теоретик глобального либерального фашизма; скульпторша Клэр Шеридан, двоюродная сестра Уинстона С.Черчилля, любовница Льва Каменева, Льва Троцкого и Чарли Чаплина. Позже стала почитательницей дуче Италии, заявив, что «Муссолини обратил её из большевизма в фашизм».
Очевидно, что подобно Марии (Муре, Марусе) Закревской (Бенкендорф, Будберг), любовнице Р.Г. Брюса Локхарта, Г.Д.Уэллса и М.Горького, К.Шеридан была связной между Кремлём и Лондон-Сити, оплотом иудейских Орденов (Тамплиеры, Иезуиты, Масоны).
6. См.: Ленни Бреннер «Сионизм в век диктаторов» М., Изд.-во «Прогресс», 1984 г.