Теополитика против геополитики (Православного социализма и монархо-социализма).
В эпоху постмодернизма и эволюции тезиса «коммунизма» в синтез с антитезисом «капитализма», многие исторические материалисты из советской номенклатуры спрятались за методологию геополитики, объясняющую вместо марксизма все сегодняшние актуальные национальные и религиозные процессы. Получается, что политика государства Израиль определяется географией, а не чем-то иным. Например, противоречиями сакральных традиций в Иерусалиме.
Применим наш теополитический метод интуитивной индукции к разбору понятия «геополитика». В Россию и СССР геополитика пришла из Англии. Родоначальником её был знаменитый английский историк Генри Томас Бокль (1822-62г), а её концептуальному становлению поспособствовал сэр Гэлфорд Макиндер (1867-1947) и социалистическая Лондонская школа экономики (Фабианское общество), профессором которой он был. То, что геополитика как «географический рычаг истории» была тут же взята в оборот руководителями спецслужб, лишний раз доказывает, что она прикрывает нечто более конфиденциальное, чем просто география окопов, баз и военных заводов. Достаточно вспомнить имя Брюса Роберта Локкарта – ученика сэра Макиндера, руководившего английской политической разведкой МИ-6 в 1930-40г., руководившего Лондонской экономической школой. Как дипломат Локкарт стал контролёром не только Ленина и Троцкого во время захвата и удержания власти большевиками, но и даже такого влиятельного человека как сам лорд Альфред Милнер.
Основными положениями своей концепции «Истории цивилизации в Англии» (1-й т. 1858; 2-й т. 1861г.) Бокль назвал следующее: историей развития человечества управляют такие же постоянные законы, как физическим миром, расовые особенности не оказывают влияния на цивилизацию, и весь прогресс приписывается влиянию климата, почвы, пищи, природной обстановки. Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона утверждает, будто Г. Т. Бокль задавался целью «сделать историю наукой в полном смысле слова, отыскать общие законы развития человеческого рода». Странно – думал о истории, несомненно о политике, а свёл всё к географии и биологии. Оставим пока «туманности» Альбиона.
Возможно загадку поможет разгадать фигура Льва Ильича Мечникова (1838-1888) известного географа и социолога, брата лауреата Нобелевской премии микробиолога Ильи Ильича Мечникова (1845-1916). Что постоянно скрывают (не упоминают) от широкой публики в данном случае? Лев не только постулировал влияние географической среды на развитие человеческого общества («Цивилизация и великие исторические реки»), но и был активным членом анархо-коммунистического антиправославного, антисамодержавного и антимарксистского движения Юрской федерации коммунистического Интернационала М. Бакунина, Д. Гильома и П. Кропоткина, базировавшегося в Англии и Швейцарии на деньги масонов.
Мечников не просто пытался соединить анархическую идею безвластия с наукой. Анархисты считали себя адептами «религии природы» и открыто называли себя приверженцами поклонения сатане, «этого духовного главы всех революционеров, прошедших, настоящих и будущих, истинного творца человеческого освобождения…» (М. Бакунин «Кнуто-германская империя и социальная революция» 1870г.).
Основными положениями своей концепции «Истории цивилизации в Англии» (1-й т. 1858; 2-й т. 1861г.) Бокль назвал следующее: историей развития человечества управляют такие же постоянные законы, как физическим миром, расовые особенности не оказывают влияния на цивилизацию, и весь прогресс приписывается влиянию климата, почвы, пищи, природной обстановки. Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона утверждает, будто Г. Т. Бокль задавался целью «сделать историю наукой в полном смысле слова, отыскать общие законы развития человеческого рода». Странно – думал о истории, несомненно о политике, а свёл всё к географии и биологии. Оставим пока «туманности» Альбиона.
Возможно загадку поможет разгадать фигура Льва Ильича Мечникова (1838-1888) известного географа и социолога, брата лауреата Нобелевской премии микробиолога Ильи Ильича Мечникова (1845-1916). Что постоянно скрывают (не упоминают) от широкой публики в данном случае? Лев не только постулировал влияние географической среды на развитие человеческого общества («Цивилизация и великие исторические реки»), но и был активным членом анархо-коммунистического антиправославного, антисамодержавного и антимарксистского движения Юрской федерации коммунистического Интернационала М. Бакунина, Д. Гильома и П. Кропоткина, базировавшегося в Англии и Швейцарии на деньги масонов.
Мечников не просто пытался соединить анархическую идею безвластия с наукой. Анархисты считали себя адептами «религии природы» и открыто называли себя приверженцами поклонения сатане, «этого духовного главы всех революционеров, прошедших, настоящих и будущих, истинного творца человеческого освобождения…» (М. Бакунин «Кнуто-германская империя и социальная революция» 1870г.).
2.
Своими предшественниками анархо-социалисты называли секту (школу) античных философов киников (kynikoi от kynes «собаки»), прошедшую путь от древнего эллинского периода конец Vв. до Р.Хр., до позднеримского периода начала VI в. п. Р.Хр., представлявших «крайне левое воинствующее плебейско-демократическое и материалистическое крыло в античной философии» (И. М. Нахов); «философию греческого пролетариата» (К. В. Гёттлинг). Своим патроном – покровителем киники выбрали «трудящегося» человекобога – незаконнорожденного героя Геракла, аллегория силы, добродетели, действия. Образ героя Одиссея олицетворял: юмор, разум, красноречие – киническую стихию – плебейского умственного превосходства над аристократией. «Одиссея» в рубище нищего и порфире царя – это демонстрирация превосходства своего интеллекта над тёмными стихиями и страстями, встречающимися на пути к утерянному «золотому веку». «Философы-собаки» Антисфен Афинский (ок. 445-360), Диоген Синопский (ок.412-323) , позже Кратет Фиванский (ок.365-285 гг. до Р.Хр.) в тысячалетней античной «битве идей», в отличие от аристократизма Платона и Аристотеля, исповедовали «мораль рабов». Используя аллегории (двойной смысл), моралистическую сатиру (paignia) и постулат, что цель человека – жить «согласно природе» (kata physin); они призывали «переоценивать ценности» и утверждали, что «закон-тиран над людьми». Киники «кусали» тиранов и богачей не зубами, а словом; воспевали «безсмертную царицу Свободу» и первыми создали воображаемый утопический остров «Пера» (котомка нищего) — «кинический рай», неприступный для порочных рабовладельцев и для житейских невзгод. «Животная» сторона кинической «свободы слова» «цинизм» (cynismus), точнее свобода сквернословия («айсхрология»), словесная распущенность («хрия»-анекдот), эпатажная безстыдная сатира ниже пояса в жанре carmina trumphalia: фаллические стихи, песни, эпиграммы. Античный «Комедии-клуб» под девизом, – чтобы осудить господствующий «верх», надо обнажить запретный «низ». Циничное нигилистическое глумление над общепринятыми культурными нормами доходило у них до скандального эпатажа: проповеди инцеста, каннибализма, порнографии, публичной мастурбации и прилюдных актов соития. Их нравственная позиция: «без общины, без дома, без отечества». Именно к кинизму восходит идея «гражданина мира». Киники первыми выступили за эмансипацию женщин, за их равенство с мужчинами, против домостроя. Их излюбленной диатрибой было сравнение человеческих жизней с муравейником – так сказать «человейником».
В обороте изощрённого софиста и демагога кинизм с его «любовью к человеку» (филантропию) можно легко выдать за христианство. Родственность их внешних идей: требование равенства, духовного освобождения, морального подвига, взгляд на жизнь как «суету сует», «ярмарку тщеславия», аскетизм и проповедь «монашеских» добродетелей и др., не отменяют антагонизма их базовых внутренних принципов. Киники не признавали безсмертия души, считая её материальной, по форме сходной с телом и были ближе к гностикам (знающим). Последние отрицали святость Ветхого Завета и отрицали «Богочеловеческую» природу Христа. Ещё Ф. Энгельс указывал на то, что христианство, как и кинизм, аппелировало «к низшим слоям народа», а гностицизм синтезировал элементы христианства, иудаизма, язычества и идеалистической греко-римской философии. Кстати, — это серьёзный аргумент в разрушении коммунистического догматизма относительно приверженности к христианству исключительно богатых, а к социализму исключительно бедных. Безпорно следующее: возможно часть киников христианизировалась, но возможен и обратный исторический процесс антихристианизации при естественной «усталости металла».
В течение многовековой истории кинизма, христианства и коммунизма к ним прибивались многие недовольные – «от раба до бывшего рабовладельца». Киники «ищут свой идеал в прошлом, в старом аристократическом строе, в критской и спартанской конституции, впоследствии даже в монархии». (Эд. Мейер) Отметим это как МОНАРХО-КИНИЗМ или «монархомахию» (псевдомонархию по И. Ильину).
Антисфеновский философский материалистический монотеизм отрицал олимпийскую религию, весь её пантеон и вёл к преклонению перед миром и природой, к её обожествлению. Этот своеобразный философский пантеизм — «всё исполнено богом» (Диоген) или деизм, выступал теологическим прикрытием античного материализма и атеизма. В XVII Барух Спиноза провозгласил единство Бога и природы в идее единой, вечной и безконечной субстанции (causa sui) постигаемой разумом (intelectus) и присутствующей во всём. Спиноза отвергал идею свободной воли и выдвинул идею интеллектуальной любви к Богу: «познающий себя самого и свои аффекты ясно и отчётливо любит Бога». Гегель считал это учение Спинозы «существенным началом» всякого философствования, однако еврейская община Амстердама наложила «херем» (проклятие) на Баруха и его неопантеизм.
После второй мировой войны целый ряд англо-американских учёных: Д. Дадли, Ф. Сейер, В. Тарна и др. проводят параллели между кинизмом и марксизмом. Карл Маркс даже внешне походил на киника: длинные волосы, нестриженная борода, половая распущенность. Апологеты логики, теории и этики киников не случайно роднят их с ессеями, николаитами, карпократианами, маздакитами (манихеями), фратичелли, альбигойцами, катарами, гуситами, анабаптистами XVIв. и другими «плебейско-еретическими течениями» и социалистическими сектами, включая большевизм, германский национал-социализм и современный «православный социализм». С не меньшей уверенностью левых киников можно назвать «прото»: «либералами», «демократами» и «зелёными». Древний радикальный кинизм изходил из идеала античного люмпена – материальное изобилие «золотого века» на земле. Этот потребительский, грубый, уравнительный, примитивный идеал «коммунизма», должен был вернуть ему возможность жить как и прежде, в безделии, в раю на земле. В современном мире «рай» социализма обезпечивается поставками потоков нефти и газа западному обществу потребления. То же движение хиппи на Западе противопоставляло идеал счастья киников – аскетов идеалам Сократа: богатство, почёт, деньги и прочие жизненные блага. «Киники же начисто отрицали ценность всех этих благ, возникающих в результате несправедливого, противоестественного устройства общества». ( Нахов И. М. «Философия киников» 1982г.)
В своё время Густав Лебон в работе «Психология толпы» вывел гениальную формулу эмоционального динамита: «Разум создаёт познание, чувства движут историю». Русский философ А. Ф. Лосев отмечал, что «киники базировались на примате чувственной действительности». Маркс и Энгельс «научно» (методологически) проработали радикальную сумму принципов и логических воззрений киников, получившую в средние века название номинализма. Для беднейшего большинства в период кризиса насущное доминирует над идеальным, но только последнее даёт право на господство. Номинализм, по известному определению Маркса, был «первым выражением материализма». «Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизического», — указывал Ленин. Английский учёный и марксист Дж. Томсон раскрывает секрет популярности материализма: «благодаря своему положению работников физического труда сохранил от первобытного общества драгоценное качество, утраченное их утончёнными господами, — способность воспринимать действительность как чувственно воспринимаемую человеческую деятельность, как практику…». По иронии объективной теополитологии, циничная критика афинской демократии – дискредитация избирательных процедур в полисе, могла смыкаться с интересами олигархических слоёв Афин. Именно «животные» чувства не позволяют народу в революцию трезво оценивать последствия политической риторики демагогов и своих социалистических пристрастий Хама, осмеявшего «наготу» своего отца. Так «социализм с человеческим лицом» породил демократию 1991 года, та очень быстро вырастила ту самую бюрократо-финансовую олигархию, а затем и военно-финансовый, сырьевой авторитаризм.
С лёгкой руки «антихриста» Гегеля кинизм в истории философии рассматривается «скорее как образ жизни, чем философское учение». Позже аскетический кинизм шута, обманщика и насмешника Диогена оказался сродни героям Рабле (раблезианству) и Де Костера. Именно Диоген Синопский ввёл в область политики понятие космополитизма, проповедуя общность жён и детей, отрицал необходимость семьи, брака, религии. В его принципы входили: свобода слова (parrhesia) и свобода безстыдства (anaideia). Отсюда берут начало хохмы (мудрость) и анекдоты о мудрых «бедных евреях», противостоящих сильным мира сего и вселенской глупости русских и прочих «чукч»; «безумные» «шуты и простофили» с «эзоповским языком»: гамлеты, донкихоты, чацкие; идеалисты прекрасного «естественного»: Морелли, Мабли, Руссо, Кант, Толстой. Социал-демократам оставалось только не популяризировать вполне разумные мысли Льва Николаевича из «Яснополянских записок» о возможной русской революции, как бунте «болтунов адвокатов и пропившихся помещиков», и массово тиражировать анархо-пацифистские «диатрибы» толстовства. «Зеркало революции» «явно» отражало ленинский классовый взгляд на античную классовую идеологию. Свободные крестьяне, рабочие и солдаты были обьявлены «рабами» царизма и капитализма, «прогрессивной формации» согласно марксизму. Троцкий в своей «Перманентной революции» приводит слова Ленина об Октябрьских событиях в его книжке против Каутского: «Да, революция наша буржуазная, пока мы идём с крестьянством. Это мы яснее ясного сознавали, сотни и тысячи раз с 1905г. говорили, что никогда этой необходимой ступени исторического процесса ни перепрыгнуть, ни декретами отменить». (т. XV, с. 508)
Легко заметить, что кризис, породивший антиобщественный пафос киников не имеет ничего общего с прогрессивной капиталистической формацией: нигилизм, воинствующий индивидуализм попираемой личности, требующей свободы и автономии может относится в полной мере как к советскому социалистическому обществу (античный способ производста по Марксу), так и к периоду распада античных рабовладельческих полисов, — периоду «девальвации всей господствующей коллективистской полисной идеологии, основанной на солидарности, круговой поруке эксплуататоров и кризиса классической рабовладельческой цивилизации». (И. М. Нахов)
Основателями и приверженцами этой философии «народного фронта» были выходцы из неполноправных, социально ущемлённых слоёв и угнетённых классов. Незаконнорожденные – нофы, чужестранцы – метэки, вольноотпущенники, изгнанники, рабы, безправные женщины, разорившиеся средние и мелкие свободные собственники и труженники мечтали вернуться в варварскую первобытность персов, скифов и пр.. Ре эволюция – это и есть возврат. Цинизм социальной маргинальности парадигмы таков: «лучше быть варваром, чем эллином, и животным, чем человеком». Выбор невелик: асоциальная (социапатическая) свобода, доведённая до абсурда вместо абсурдной социальной несвободы. Не трудно заметить, что англосаксонская политическая модель умело играет на дуализме левого кинического (анархисты, демократы, лейбористы, социалисты-либералы) и правого идеалистического пифагорейства и стоицизма (республиканцы, христианские фундаменталисты, националисты, фашисты, коммунисты и наконец монархо – тоталитаристы). Юродивые, кликуши и дервиши модернизируются в хиппи, в «The New Left» («Новые левые»), в концепцию «нового класса» для которого «работа станет игрой». (Г. Маркузе «Конец утопии»).
Кинизм имел попытку практического воплощения в период массового антиримского восстания рабов в 74-71 гг. до Р. Хр.. Их предводитель Спартак пытался построить государство «гелиополитов» без рабов по образцу «государства солнца» эллинистического утописта Ямбула. (А. Б. Ранович). Утопия Ямбула, вдохновенная картинами первобытно-коммунистического общества, сложилась не без влияния кинических идей о всеобщем равенстве и свободе. (И. М. Нахов). Ямбул в своём «Государстве Солнца» прокламировал обязательность труда для всех. (Диодор. II, 52, 6). Социалисты считали, что поражение Спартака и других выступлений народных низов от рабовладельческой империи порождало отчаяние, растерянность, усиливало в их среде надежду на пришествие неземного, сверхъестественного спасителя. Кинический анархизм эллинов соединяется с иудейским мессианством. Историк-марксист Шарль Эншлен говорил: «Христос победил потому, что потерпел поражение Спартак».
Здесь можно предположить и обратное, — то о чём предупреждал Достоевский – в России революция начнётся с атеизма и псевдохристианства. Когда Маркса спросили, что бы было в случае победы Спартака над Крассом, он ответил весьма загадочно — «они бы поменялись местами». Мысль эту развил Бернард Шоу, отметив, что «революции ещё никогда не облегчали бремени тирании; они только перекладывали его с одних плеч на другие».
Основатель элитного иллюминатства (сияющего коммунизма) Адам Вейсгаупт не случайно взял себе псевдоним «Спартак». Французские просветители энциклопедисты, «просвещённые» рефлексиями эллинизма стали призывать высшие классы начать строить всемирную «республику философов». Руссо – этот Диоген XVIII века, развил идеи киников в теорию «Общественного договора», а англичанин Уильям Годвин в конце XVIII изложил анархизм как учение. Затем Пьер Жозеф Прудон постулировал главные тезисы анархизма: «Собственность – это кража» и «Свобода – есть анархия» (безвластие). В 1840 году французкий юрист Этьен Кабе ввёл словечко «коммунизм» для обозначения своей экономической доктрины. Видный деятель рабочего движения Германии Вильгельм Вейтлинг создаёт систему утопического уравнительного коммунизма в мистической форме – как осуществление заветов христианства. Первый теоретик перманентной революции Вейтлинг взял у киников противоречивую идею автаркии личности – индивидуалистическую этику, ведущую не к разумному эгоизму, а к культу дружбы, общины, секты, школы и коммуны. «Вопреки своему теоритическому индивидуализму на практике кинизм объединял людей», — утверждает советский исследователь Исай Нахов.
Эрнест Ренан ещё в девятнадцатом столетии отмечал: «Если хотите ясно представить себе, чем были первые христианские общины, то не сравнивайте их с современными церковными приходами; они скорее напоминают местные секции Международного Товарищества Рабочих». Не трудно вообразить как такой «геополитикой» можно не революционно, а эволюционно взрывать абсолютно любые страны изнутри, если коммуна банкиров организует финансовый кризис.
В обороте изощрённого софиста и демагога кинизм с его «любовью к человеку» (филантропию) можно легко выдать за христианство. Родственность их внешних идей: требование равенства, духовного освобождения, морального подвига, взгляд на жизнь как «суету сует», «ярмарку тщеславия», аскетизм и проповедь «монашеских» добродетелей и др., не отменяют антагонизма их базовых внутренних принципов. Киники не признавали безсмертия души, считая её материальной, по форме сходной с телом и были ближе к гностикам (знающим). Последние отрицали святость Ветхого Завета и отрицали «Богочеловеческую» природу Христа. Ещё Ф. Энгельс указывал на то, что христианство, как и кинизм, аппелировало «к низшим слоям народа», а гностицизм синтезировал элементы христианства, иудаизма, язычества и идеалистической греко-римской философии. Кстати, — это серьёзный аргумент в разрушении коммунистического догматизма относительно приверженности к христианству исключительно богатых, а к социализму исключительно бедных. Безпорно следующее: возможно часть киников христианизировалась, но возможен и обратный исторический процесс антихристианизации при естественной «усталости металла».
В течение многовековой истории кинизма, христианства и коммунизма к ним прибивались многие недовольные – «от раба до бывшего рабовладельца». Киники «ищут свой идеал в прошлом, в старом аристократическом строе, в критской и спартанской конституции, впоследствии даже в монархии». (Эд. Мейер) Отметим это как МОНАРХО-КИНИЗМ или «монархомахию» (псевдомонархию по И. Ильину).
Антисфеновский философский материалистический монотеизм отрицал олимпийскую религию, весь её пантеон и вёл к преклонению перед миром и природой, к её обожествлению. Этот своеобразный философский пантеизм — «всё исполнено богом» (Диоген) или деизм, выступал теологическим прикрытием античного материализма и атеизма. В XVII Барух Спиноза провозгласил единство Бога и природы в идее единой, вечной и безконечной субстанции (causa sui) постигаемой разумом (intelectus) и присутствующей во всём. Спиноза отвергал идею свободной воли и выдвинул идею интеллектуальной любви к Богу: «познающий себя самого и свои аффекты ясно и отчётливо любит Бога». Гегель считал это учение Спинозы «существенным началом» всякого философствования, однако еврейская община Амстердама наложила «херем» (проклятие) на Баруха и его неопантеизм.
После второй мировой войны целый ряд англо-американских учёных: Д. Дадли, Ф. Сейер, В. Тарна и др. проводят параллели между кинизмом и марксизмом. Карл Маркс даже внешне походил на киника: длинные волосы, нестриженная борода, половая распущенность. Апологеты логики, теории и этики киников не случайно роднят их с ессеями, николаитами, карпократианами, маздакитами (манихеями), фратичелли, альбигойцами, катарами, гуситами, анабаптистами XVIв. и другими «плебейско-еретическими течениями» и социалистическими сектами, включая большевизм, германский национал-социализм и современный «православный социализм». С не меньшей уверенностью левых киников можно назвать «прото»: «либералами», «демократами» и «зелёными». Древний радикальный кинизм изходил из идеала античного люмпена – материальное изобилие «золотого века» на земле. Этот потребительский, грубый, уравнительный, примитивный идеал «коммунизма», должен был вернуть ему возможность жить как и прежде, в безделии, в раю на земле. В современном мире «рай» социализма обезпечивается поставками потоков нефти и газа западному обществу потребления. То же движение хиппи на Западе противопоставляло идеал счастья киников – аскетов идеалам Сократа: богатство, почёт, деньги и прочие жизненные блага. «Киники же начисто отрицали ценность всех этих благ, возникающих в результате несправедливого, противоестественного устройства общества». ( Нахов И. М. «Философия киников» 1982г.)
В своё время Густав Лебон в работе «Психология толпы» вывел гениальную формулу эмоционального динамита: «Разум создаёт познание, чувства движут историю». Русский философ А. Ф. Лосев отмечал, что «киники базировались на примате чувственной действительности». Маркс и Энгельс «научно» (методологически) проработали радикальную сумму принципов и логических воззрений киников, получившую в средние века название номинализма. Для беднейшего большинства в период кризиса насущное доминирует над идеальным, но только последнее даёт право на господство. Номинализм, по известному определению Маркса, был «первым выражением материализма». «Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизического», — указывал Ленин. Английский учёный и марксист Дж. Томсон раскрывает секрет популярности материализма: «благодаря своему положению работников физического труда сохранил от первобытного общества драгоценное качество, утраченное их утончёнными господами, — способность воспринимать действительность как чувственно воспринимаемую человеческую деятельность, как практику…». По иронии объективной теополитологии, циничная критика афинской демократии – дискредитация избирательных процедур в полисе, могла смыкаться с интересами олигархических слоёв Афин. Именно «животные» чувства не позволяют народу в революцию трезво оценивать последствия политической риторики демагогов и своих социалистических пристрастий Хама, осмеявшего «наготу» своего отца. Так «социализм с человеческим лицом» породил демократию 1991 года, та очень быстро вырастила ту самую бюрократо-финансовую олигархию, а затем и военно-финансовый, сырьевой авторитаризм.
С лёгкой руки «антихриста» Гегеля кинизм в истории философии рассматривается «скорее как образ жизни, чем философское учение». Позже аскетический кинизм шута, обманщика и насмешника Диогена оказался сродни героям Рабле (раблезианству) и Де Костера. Именно Диоген Синопский ввёл в область политики понятие космополитизма, проповедуя общность жён и детей, отрицал необходимость семьи, брака, религии. В его принципы входили: свобода слова (parrhesia) и свобода безстыдства (anaideia). Отсюда берут начало хохмы (мудрость) и анекдоты о мудрых «бедных евреях», противостоящих сильным мира сего и вселенской глупости русских и прочих «чукч»; «безумные» «шуты и простофили» с «эзоповским языком»: гамлеты, донкихоты, чацкие; идеалисты прекрасного «естественного»: Морелли, Мабли, Руссо, Кант, Толстой. Социал-демократам оставалось только не популяризировать вполне разумные мысли Льва Николаевича из «Яснополянских записок» о возможной русской революции, как бунте «болтунов адвокатов и пропившихся помещиков», и массово тиражировать анархо-пацифистские «диатрибы» толстовства. «Зеркало революции» «явно» отражало ленинский классовый взгляд на античную классовую идеологию. Свободные крестьяне, рабочие и солдаты были обьявлены «рабами» царизма и капитализма, «прогрессивной формации» согласно марксизму. Троцкий в своей «Перманентной революции» приводит слова Ленина об Октябрьских событиях в его книжке против Каутского: «Да, революция наша буржуазная, пока мы идём с крестьянством. Это мы яснее ясного сознавали, сотни и тысячи раз с 1905г. говорили, что никогда этой необходимой ступени исторического процесса ни перепрыгнуть, ни декретами отменить». (т. XV, с. 508)
Легко заметить, что кризис, породивший антиобщественный пафос киников не имеет ничего общего с прогрессивной капиталистической формацией: нигилизм, воинствующий индивидуализм попираемой личности, требующей свободы и автономии может относится в полной мере как к советскому социалистическому обществу (античный способ производста по Марксу), так и к периоду распада античных рабовладельческих полисов, — периоду «девальвации всей господствующей коллективистской полисной идеологии, основанной на солидарности, круговой поруке эксплуататоров и кризиса классической рабовладельческой цивилизации». (И. М. Нахов)
Основателями и приверженцами этой философии «народного фронта» были выходцы из неполноправных, социально ущемлённых слоёв и угнетённых классов. Незаконнорожденные – нофы, чужестранцы – метэки, вольноотпущенники, изгнанники, рабы, безправные женщины, разорившиеся средние и мелкие свободные собственники и труженники мечтали вернуться в варварскую первобытность персов, скифов и пр.. Ре эволюция – это и есть возврат. Цинизм социальной маргинальности парадигмы таков: «лучше быть варваром, чем эллином, и животным, чем человеком». Выбор невелик: асоциальная (социапатическая) свобода, доведённая до абсурда вместо абсурдной социальной несвободы. Не трудно заметить, что англосаксонская политическая модель умело играет на дуализме левого кинического (анархисты, демократы, лейбористы, социалисты-либералы) и правого идеалистического пифагорейства и стоицизма (республиканцы, христианские фундаменталисты, националисты, фашисты, коммунисты и наконец монархо – тоталитаристы). Юродивые, кликуши и дервиши модернизируются в хиппи, в «The New Left» («Новые левые»), в концепцию «нового класса» для которого «работа станет игрой». (Г. Маркузе «Конец утопии»).
Кинизм имел попытку практического воплощения в период массового антиримского восстания рабов в 74-71 гг. до Р. Хр.. Их предводитель Спартак пытался построить государство «гелиополитов» без рабов по образцу «государства солнца» эллинистического утописта Ямбула. (А. Б. Ранович). Утопия Ямбула, вдохновенная картинами первобытно-коммунистического общества, сложилась не без влияния кинических идей о всеобщем равенстве и свободе. (И. М. Нахов). Ямбул в своём «Государстве Солнца» прокламировал обязательность труда для всех. (Диодор. II, 52, 6). Социалисты считали, что поражение Спартака и других выступлений народных низов от рабовладельческой империи порождало отчаяние, растерянность, усиливало в их среде надежду на пришествие неземного, сверхъестественного спасителя. Кинический анархизм эллинов соединяется с иудейским мессианством. Историк-марксист Шарль Эншлен говорил: «Христос победил потому, что потерпел поражение Спартак».
Здесь можно предположить и обратное, — то о чём предупреждал Достоевский – в России революция начнётся с атеизма и псевдохристианства. Когда Маркса спросили, что бы было в случае победы Спартака над Крассом, он ответил весьма загадочно — «они бы поменялись местами». Мысль эту развил Бернард Шоу, отметив, что «революции ещё никогда не облегчали бремени тирании; они только перекладывали его с одних плеч на другие».
Основатель элитного иллюминатства (сияющего коммунизма) Адам Вейсгаупт не случайно взял себе псевдоним «Спартак». Французские просветители энциклопедисты, «просвещённые» рефлексиями эллинизма стали призывать высшие классы начать строить всемирную «республику философов». Руссо – этот Диоген XVIII века, развил идеи киников в теорию «Общественного договора», а англичанин Уильям Годвин в конце XVIII изложил анархизм как учение. Затем Пьер Жозеф Прудон постулировал главные тезисы анархизма: «Собственность – это кража» и «Свобода – есть анархия» (безвластие). В 1840 году французкий юрист Этьен Кабе ввёл словечко «коммунизм» для обозначения своей экономической доктрины. Видный деятель рабочего движения Германии Вильгельм Вейтлинг создаёт систему утопического уравнительного коммунизма в мистической форме – как осуществление заветов христианства. Первый теоретик перманентной революции Вейтлинг взял у киников противоречивую идею автаркии личности – индивидуалистическую этику, ведущую не к разумному эгоизму, а к культу дружбы, общины, секты, школы и коммуны. «Вопреки своему теоритическому индивидуализму на практике кинизм объединял людей», — утверждает советский исследователь Исай Нахов.
Эрнест Ренан ещё в девятнадцатом столетии отмечал: «Если хотите ясно представить себе, чем были первые христианские общины, то не сравнивайте их с современными церковными приходами; они скорее напоминают местные секции Международного Товарищества Рабочих». Не трудно вообразить как такой «геополитикой» можно не революционно, а эволюционно взрывать абсолютно любые страны изнутри, если коммуна банкиров организует финансовый кризис.
3.
Тема правого крыла в кинизме (цинизме) актуальна сегодня как никогда. Уже упоминалось неприятие киниками выборной демократии, тяготение к «рабским» (Спартак) и идеальным царям (Одиссей, Кир), презрение к тиранам типа Мавсола. Говорят – именно гробница последнего в Галикарнасе послужила моделью для мавзолея. Позднее античное общество очень напоминает современное. Ещё Маркс указывал на то, что большая часть прибавочного продукта у состоятельных рабовладельцев шла не на развитие производства, а на предметы роскоши, религиозного культа, произведения искусства, на одежду, виллы и т. п.
Полис был наполнен «добрыми» гражданами: утопающими в роскоши и удовольствии богачами, надменными политиканами, модными молодыми людьми, «стилягами», прославленными «безмозглыми» атлетами, занимавшимися «спортивным идиотизмом»: борьбой за награды. Граждане полиса жили за счёт бюджета государства, так называемого феорикона- распределения денег через общественные мероприятия. Так им платили за то, что они присутствовали на театральных представлениях («жетон присутствия»). Свободные крестьяне и ремесленники не выдерживали конкуренцию на рынке с массой рабов трудившихся на богатеев. Рабы мечтали о своих покинутых землях и родных очагах. Когда Христос советовал юноше «раздать имение», говорил о «богатстве», о том, что легче верблюду пролезть через игольное ушко, чем «богатому» попасть в рай, то прежде всего, Спаситель имел в виду то огромное количество сект и философских школ, «богатство» (знания, мудрость), которых «накопил» юноша. Здесь можно вспомнить целый ряд «сократических школ»: киническая, киренская, мегарская, элидо-эретрийская, академическая, школа стоицизма. Последние выдвинулись на первый план в период оккупации Греции римскими легионами и упадка тысячелетней философии древних киносаргов (зорких псов) в II –I вв. до Р.Хр.. Атеистическое бунтарство и эпатаж сменяются у киников апатией. Малодушие и неверие народов в человеческие силы перерастает в религиозно-мистические ожидания мессии, спасителя человечества от грабежей, поборов, притеснения римских тиранов и их наместников в Малой Азии, Ахайи, Македонии и Северной Африке. Во главе различных движений протеста становились «пророки», «святые», «учителя истины», направлявшие грубый социальный пафос в религиозную форму утешения. В I-II веках новой эры Христа характерен возврат к левому антиимперскому радикализму. На место малодушному конформизму и соглашательству приходит фаза непримиримости и ригоризма кинических схолархов, обличающих диктатуру, коррупцию, террор, императоров и всех власть имущих. Нынешние события на Средиземноморье можно назвать рецидивами Иудейской войны, восстания Цивилиса, движения ЛжеНерона и др. Даже название военной операции против тирана Каддафи «Рассвет Одиссея», говорит нам о том, что в штабах левых Абамы и Саркози неплохо знакомы с киническими архетипами.
Социальные контрасты жизни «верхов» и «низов» были порождением гедонизма и эпикурейства, выродившихся в атеизм верхов. Баснословная роскошь и ужасающая нищета, полное безправие простолюдинов и безнаказанный произвол «сильных мира сего» стали нормой жизни не только сегодня. Киники и христиане одновременно начинают безкомпромиссную борьбу с тиранами. Даже Маркс и Энгельс отмечают, что кинизм и христианство — «новая философия религии переворачивает прежний порядок вещей, вербуя своих последователей среди бедняков, несчастных, рабов и отверженных, и презирая богатых, могущественных, привилегированных..».
Отношение к монархической ФОРМЕ(!) правления у киников эпохи эллинизма и христиан новой эры одинаково положительное.
Из истории позднего кинизма можно вспомнить нашего земляка, восточного славянина, руса Биона Борисфенского, родом с берегов Днепра (III в. до Р.Хр.) – одного из наиболее колоритных фигур «второго поколения» «собак», завоевавшего доверие могущественного эллинистического монарха Антигона Гоната (283-240). В этой связи можно предположить, что в 1917 году неокиники запоздало «звездили» Русь-Россию, а сегодня варится некий синтез христианского-кинизма на потребу «суверенным» нуворишам окраинной провинции нового англосаксонского Рима.
Ориген сравнивал Биона с бродячими христианскими проповедниками. Эратосфен сказал, что Бион нарядил философию в пёстрое платье гетеры. Важно не просто ЧТО говорить, а важно КАК это говорить. Его главная заслуга — в разработке пародии и создании диатрибы. Последняя – это нечто среднее между докладом и диалогом, проповедь на философско-моральную тему, языком простонародным, изобильно приправленным вульгарными оборотами и анекдотами (хриями). Бион усилил гедонистические и атеистические мотивы, продолжая осуждать рабство, предпочитая бедность богатству, выражая безразличие к смерти. Всё это плюс личностная автаркия, эмиграция, космополитизм у него приносилась в подчинение конформизму, он советует «ставить паруса по ветру». Он был другом монарха и не мог себе позволить сказать такое: «если богачи не поделятся с неимущими добровольно, то ветры судьбы начнут дуть им в лицо, и тогда-то придётся им «выблёвывать из самого нутра» всё награбленное у народа «ненавистное богатство». (киник Керкид из Мегалополя ок. 290-220 гг. до Р.Хр.)
К правому кинизму относится и Дион из Прусы, прозванный Хрисостомом (Златоустом) II в. п. Р.Хр.. Он считал, что призвание мудреца – влиять на монарха. В четырёх речах о царской власти Дион защищает стоическую концепцию политии как просвещённую монархию, идеальный царь – «отец и благодетель» своих подданных, добрый правитель, его жизнь – подвиг. (И. М. Нахов) Император Траян (98-117г.) приближает Диона и последний отходит от кинических позиций. Киник Максим (вторая пол.IV в.) становится христианским епископом в Константинополе. Первохристиане, отвергающие олимпийских богов, революционны и аскетичны. Таким образом их зачисляют в ряды античных безбожников вместе с киниками. Греческий ритор Элий Аристид (II в.п.Р.Хр.) отмечает, что киники «напоминают секты живущих в Палестине. Они не почитают богов, как и эти философы». Сами христиане лишь одна из иудейских сект на краю языческой империи, борющейся как «киническими» христианами так и с «христианствующими» киниками. Против горстки христиан разворачивает репрессии книжники и фарисеи иудаизма, отказывающиеся признать Христа Сыном Бога и Мессией.
Позднеримский период (IV-VI вв.) знаменуется борьбой христианства и язычества, а так же перманентной смутой среди самих христианских групп, не доверявших иерархам богатой церкви. Официально доминирует языческая философия рафинированного неоплатонизма, проникнутая мистицизмом, модным в среде эллинофильской аристократии. Эти несомненно правее киников, но левее христианской идеи самодержавной монархии.
После христианина Константина правит воспитанник неоплатонической школы император Юлиан, позванный Отступником (361-363). Он путает лжекиников (религиозных) с ненавистными ему «невежественными галилеянами» (христианами). Обычной практикой в среде элиты становятся переодевания «ближе к народу»: под бродяг, нищих философов, монахов и проповедников. В 529г. император Юстиниан специальным эдиктом официально закрыл все философские школы в Афинах, по слову Христа «роздал имение». Внешне христианство победило, но кинизм через стоицизм с его деятельным разумом и гераклитов всемирный космический пожар перманентного обновления природы, уходит в подполье революционного реванша. Левые киники ничего не могли предложить кроме разрушения старого общества сытых и самодовольных, а правые постепенно начинают осваивать идею эгалитарно-коммунистического централизма. Идеальное общество мудрецов управляющих обобществлённым имуществом (включая женщин), с обязательным всеобщим трудом без эксплуатации человека человеком. Уже в древности важнейшим парадоксом такого социалистического общества, стало неустранимое противоречие между необычайно сплочённым меньшинством коммуны управленцев и чрезвычайно разобщённым, атомизированным большинством, борющимся за элементарное выживание.
Нетрудно предугадать, что партии расколят, а не соединят общество. Ленин и Троцкий доброжелательно называли «феврализм» и «керенщину» — «посольской республикой», наплодившей «попутчиков»: стихийных революционеров, неистовых разрушителей – пасионариев утопии.
Кинический духовный суверенитет либерального масонства очень быстро сдал позиции колхозам, коммуналкам, ферейнам, фербандам, «союзам» (фашинам), «братствам» и прочим «товариществам». К XXI веку главным стало не просто торжество «левого» или «правого» демократизма, а абсолютная власть судей и технократов – прагматиков над человейником, отупевшим от кризисов, хлеба и зрелищ.
Мы видим человечество, которое скоро возрыдает о новом Мошиахе, — монархе уравнителе и спасителе от войн, природных катаклизмов, голода, жажды, болезней, национальных и религиозных противостояний. Ода Бетховена «К радости» сольётся с гимном Леннона «Imagine» и вся вселенная будет оглушена гордым и богохульным хохотом Антихриста-лицедея. Так окончится исторический праздник «царицы Свободы» и непослушания Богу Отцу Вседержителю.
Полис был наполнен «добрыми» гражданами: утопающими в роскоши и удовольствии богачами, надменными политиканами, модными молодыми людьми, «стилягами», прославленными «безмозглыми» атлетами, занимавшимися «спортивным идиотизмом»: борьбой за награды. Граждане полиса жили за счёт бюджета государства, так называемого феорикона- распределения денег через общественные мероприятия. Так им платили за то, что они присутствовали на театральных представлениях («жетон присутствия»). Свободные крестьяне и ремесленники не выдерживали конкуренцию на рынке с массой рабов трудившихся на богатеев. Рабы мечтали о своих покинутых землях и родных очагах. Когда Христос советовал юноше «раздать имение», говорил о «богатстве», о том, что легче верблюду пролезть через игольное ушко, чем «богатому» попасть в рай, то прежде всего, Спаситель имел в виду то огромное количество сект и философских школ, «богатство» (знания, мудрость), которых «накопил» юноша. Здесь можно вспомнить целый ряд «сократических школ»: киническая, киренская, мегарская, элидо-эретрийская, академическая, школа стоицизма. Последние выдвинулись на первый план в период оккупации Греции римскими легионами и упадка тысячелетней философии древних киносаргов (зорких псов) в II –I вв. до Р.Хр.. Атеистическое бунтарство и эпатаж сменяются у киников апатией. Малодушие и неверие народов в человеческие силы перерастает в религиозно-мистические ожидания мессии, спасителя человечества от грабежей, поборов, притеснения римских тиранов и их наместников в Малой Азии, Ахайи, Македонии и Северной Африке. Во главе различных движений протеста становились «пророки», «святые», «учителя истины», направлявшие грубый социальный пафос в религиозную форму утешения. В I-II веках новой эры Христа характерен возврат к левому антиимперскому радикализму. На место малодушному конформизму и соглашательству приходит фаза непримиримости и ригоризма кинических схолархов, обличающих диктатуру, коррупцию, террор, императоров и всех власть имущих. Нынешние события на Средиземноморье можно назвать рецидивами Иудейской войны, восстания Цивилиса, движения ЛжеНерона и др. Даже название военной операции против тирана Каддафи «Рассвет Одиссея», говорит нам о том, что в штабах левых Абамы и Саркози неплохо знакомы с киническими архетипами.
Социальные контрасты жизни «верхов» и «низов» были порождением гедонизма и эпикурейства, выродившихся в атеизм верхов. Баснословная роскошь и ужасающая нищета, полное безправие простолюдинов и безнаказанный произвол «сильных мира сего» стали нормой жизни не только сегодня. Киники и христиане одновременно начинают безкомпромиссную борьбу с тиранами. Даже Маркс и Энгельс отмечают, что кинизм и христианство — «новая философия религии переворачивает прежний порядок вещей, вербуя своих последователей среди бедняков, несчастных, рабов и отверженных, и презирая богатых, могущественных, привилегированных..».
Отношение к монархической ФОРМЕ(!) правления у киников эпохи эллинизма и христиан новой эры одинаково положительное.
Из истории позднего кинизма можно вспомнить нашего земляка, восточного славянина, руса Биона Борисфенского, родом с берегов Днепра (III в. до Р.Хр.) – одного из наиболее колоритных фигур «второго поколения» «собак», завоевавшего доверие могущественного эллинистического монарха Антигона Гоната (283-240). В этой связи можно предположить, что в 1917 году неокиники запоздало «звездили» Русь-Россию, а сегодня варится некий синтез христианского-кинизма на потребу «суверенным» нуворишам окраинной провинции нового англосаксонского Рима.
Ориген сравнивал Биона с бродячими христианскими проповедниками. Эратосфен сказал, что Бион нарядил философию в пёстрое платье гетеры. Важно не просто ЧТО говорить, а важно КАК это говорить. Его главная заслуга — в разработке пародии и создании диатрибы. Последняя – это нечто среднее между докладом и диалогом, проповедь на философско-моральную тему, языком простонародным, изобильно приправленным вульгарными оборотами и анекдотами (хриями). Бион усилил гедонистические и атеистические мотивы, продолжая осуждать рабство, предпочитая бедность богатству, выражая безразличие к смерти. Всё это плюс личностная автаркия, эмиграция, космополитизм у него приносилась в подчинение конформизму, он советует «ставить паруса по ветру». Он был другом монарха и не мог себе позволить сказать такое: «если богачи не поделятся с неимущими добровольно, то ветры судьбы начнут дуть им в лицо, и тогда-то придётся им «выблёвывать из самого нутра» всё награбленное у народа «ненавистное богатство». (киник Керкид из Мегалополя ок. 290-220 гг. до Р.Хр.)
К правому кинизму относится и Дион из Прусы, прозванный Хрисостомом (Златоустом) II в. п. Р.Хр.. Он считал, что призвание мудреца – влиять на монарха. В четырёх речах о царской власти Дион защищает стоическую концепцию политии как просвещённую монархию, идеальный царь – «отец и благодетель» своих подданных, добрый правитель, его жизнь – подвиг. (И. М. Нахов) Император Траян (98-117г.) приближает Диона и последний отходит от кинических позиций. Киник Максим (вторая пол.IV в.) становится христианским епископом в Константинополе. Первохристиане, отвергающие олимпийских богов, революционны и аскетичны. Таким образом их зачисляют в ряды античных безбожников вместе с киниками. Греческий ритор Элий Аристид (II в.п.Р.Хр.) отмечает, что киники «напоминают секты живущих в Палестине. Они не почитают богов, как и эти философы». Сами христиане лишь одна из иудейских сект на краю языческой империи, борющейся как «киническими» христианами так и с «христианствующими» киниками. Против горстки христиан разворачивает репрессии книжники и фарисеи иудаизма, отказывающиеся признать Христа Сыном Бога и Мессией.
Позднеримский период (IV-VI вв.) знаменуется борьбой христианства и язычества, а так же перманентной смутой среди самих христианских групп, не доверявших иерархам богатой церкви. Официально доминирует языческая философия рафинированного неоплатонизма, проникнутая мистицизмом, модным в среде эллинофильской аристократии. Эти несомненно правее киников, но левее христианской идеи самодержавной монархии.
После христианина Константина правит воспитанник неоплатонической школы император Юлиан, позванный Отступником (361-363). Он путает лжекиников (религиозных) с ненавистными ему «невежественными галилеянами» (христианами). Обычной практикой в среде элиты становятся переодевания «ближе к народу»: под бродяг, нищих философов, монахов и проповедников. В 529г. император Юстиниан специальным эдиктом официально закрыл все философские школы в Афинах, по слову Христа «роздал имение». Внешне христианство победило, но кинизм через стоицизм с его деятельным разумом и гераклитов всемирный космический пожар перманентного обновления природы, уходит в подполье революционного реванша. Левые киники ничего не могли предложить кроме разрушения старого общества сытых и самодовольных, а правые постепенно начинают осваивать идею эгалитарно-коммунистического централизма. Идеальное общество мудрецов управляющих обобществлённым имуществом (включая женщин), с обязательным всеобщим трудом без эксплуатации человека человеком. Уже в древности важнейшим парадоксом такого социалистического общества, стало неустранимое противоречие между необычайно сплочённым меньшинством коммуны управленцев и чрезвычайно разобщённым, атомизированным большинством, борющимся за элементарное выживание.
Нетрудно предугадать, что партии расколят, а не соединят общество. Ленин и Троцкий доброжелательно называли «феврализм» и «керенщину» — «посольской республикой», наплодившей «попутчиков»: стихийных революционеров, неистовых разрушителей – пасионариев утопии.
Кинический духовный суверенитет либерального масонства очень быстро сдал позиции колхозам, коммуналкам, ферейнам, фербандам, «союзам» (фашинам), «братствам» и прочим «товариществам». К XXI веку главным стало не просто торжество «левого» или «правого» демократизма, а абсолютная власть судей и технократов – прагматиков над человейником, отупевшим от кризисов, хлеба и зрелищ.
Мы видим человечество, которое скоро возрыдает о новом Мошиахе, — монархе уравнителе и спасителе от войн, природных катаклизмов, голода, жажды, болезней, национальных и религиозных противостояний. Ода Бетховена «К радости» сольётся с гимном Леннона «Imagine» и вся вселенная будет оглушена гордым и богохульным хохотом Антихриста-лицедея. Так окончится исторический праздник «царицы Свободы» и непослушания Богу Отцу Вседержителю.
4.
Следует обратить особое внимание на политическую эволюцию социалистической иудейской секты ессеев в связи с личностью Моше (Моисея) Гесса (1812-1875). Французский еврей, советник президента –социалиста Ф. Миттерана, биограф Маркса, банкир Жак Аттали рассказывает нам о двадцативосьмилетнем еврее, писателе и социологе, называющем себя «коммунистом». Это Моисей Гесс. На деле этот младогегельянец стремился воплотить анархические идеалы пантеиста Баруха Спинозы, был родоначальником социалистического сионизма, «провозвестником» государства Израиль и наставником, начинающего Маркса в Кёльне.
На могиле Гесса указано, что он основатель социал-демократии. Именно Гесс вдохновил Маркса и Ленина магистральным тезисом кинизма: «Религия – опиум для народа». («Религия – это вздох угнетённой твари, сердце безсердечного мира, дух бездушных порядков».) В своей работе «Рим и Иерусалим» (1862г.) Гесс рассказывает о хасидской секте, действующей в славянских странах, подобной ессеям и христианам-протестантам. «Философский аспект хасидизма с точки зрения теоритической Каббалы разработан рабби Самуилом из Вильны в его книге «Тания» — писал Гесс, не ведая об истинном основателе рабби Шнеуре-Залмане из Ляд. «Ученики этого философа называют себя Хабадом (аббревиатура, составленная из начальных букв трёх ивритских слов: мудрость, разум и знание).
Слово «хасид» буквально означает «благочестивый еврей», занимающийся изучением практической Каббалы и мистической Каббалы. Идеалом киников тоже был «святой» мудрец (sophos), герой одиночка-правдолюб против царей, тиранов, богачей, честолюбцев, стяжателей, распутников, атлетов и т. п. «Мудрец, — учили киники, — более достоен любви, он непогрешим и друг себе подобным». У Маркса и Энгельса «идеальный мудрец» системы — «…sophos есть первый образ, в котором предстаёт перед нами греческий philosophos; он выступает мифологически в семи мудрецах, практически – в Сократе и как идеал – у стоиков, эпикурейцев, ново-академиков и скептиков».
Раввины и националисты в начале 19 века пытались объявить хасидизм ересью, но «мудрые» реформисты сыграли на чувствах беднейшего еврейства против своей элиты, допускавшей к изучению священных текстов обезпеченных евреев. Хасиды провозгласили «переход от средневекового иудаизма к возрождённому иудаизму, который находится ещё в процессе развития». Им поверил даже «мужицкий царь» Павел I. Гесс подчёркивал: «Хотя хасиды не имеют социальной организации, но их жизнь основывается на социалистических началах». Свой пароль – «моё – твоё, и твоё – моё» хасиды взяли из изречений Мишна Авот (5:10).
Там имеются четыре подхода к вопросу о «Моём и Твоём» только для евреев: 1) буржуазный («каждый за себя»); 2) простонародный (всё поделить и стать на место богача); 3) хасидский («моё это твоё»); 4) порочный (тотальный грабёж). Таким образом революция на экспорт у евреев имеет довольно чёткую теополитическую проработку.
Хасидизм – это модернизированный кинизм – оружие для борьбы мессианского, революционного, либерального социализма. Например, острополитическое требование киниками свободы слова (parrhesia) может стать пропагандистким блефом демократии если не бороться за реальное право воплощения конституционного права свободы («исэгорию»). Отсюда кинический экстремизм и пафос отрицания — «Долой!».
Любопытен следующий взгляд на «еврейскую революцию 1917 года», который приводит Михаэль Дорфман в своей книге «Евреи и жизнь. Свастика в Иерусалиме». (2008г.). Некий Слёзкин замечает, что были одновременно две революции: Русская революция, снёсшая царский режим и Еврейская революция, ознаменовавшая восстание против старого местечкового порядка, религиозного уклада и много другого в еврейской жизни. То есть против мещан восстал интернационал киников и стоиков: спинозисты, хасиды, либералы, демократы, сионисты и анархо-коммунисты. Но Слёзкин считает обе этих революции никак не связанными. Они «происходили одновременно и рядом, часто перекрещивались, влияли друг на друга, однако корни у этих процессов разные».
Давайте ещё пристальнее взглянем на «корни» «Русской революции». Как сообщает исследователь Лев Бердников братья Мечниковы по материнской линии были внуками Иехуды Лейбы Бен Ноахи, «или, как его называли на русский манер», Льва Николаевича Неваховича (1776-1831), родившегося в семье варшавского банкира. Остаётся только догадываться как публицист, драматург и философ славянофил Лев Невахович оказался в 1821 году в Варшаве в качестве служащего Правительственной комиссии финансов и вскоре стал одним из богатейших людей, разорённой им Польши.
Невахович попросту монополизировал (национализировал), как это любят делать номенклатурные коммунисты, в своих руках продажу спиртного, табака, мяса и аренды кошерного дохода в Варшаве. Польская буржуазия: мелкие торговцы и шляхта «почитала его плутократом разоряющим страну». (Л. Бердников)
В ноябре 1830 года с разгрома дома Неваховича началось знаменитое антирусское варшавское восстание, но хозяин шикарного дворца чудесным образом исчез из Польши за полтора месяца до восстания.
Опять же князь будущих советских анархистов Кропоткин, в своё время взял да и женился на дочери киевского предпринимателя Софье Григорьевне Рабинович (1856-1942). Господин Рабинович был сослан имперскими властями как раз за спонсирование польских повстанцев. Россию должен был возглавить именно русский князь Кропоткин, а не еврей Керенский. Как тут не вспомнить Гитлера с его рассказом о братьях Кон – вождях «капиталистов» и «коммунистов»: Моисей Кон, секретарь правления акционерного общества, подбивает последнее на жесточайшую эксплуатацию ради сверхприбыли, а его брат Исаак Кон, секретарь компартии, натравливает рабочих на капиталистических паразитов.
Анархисты интернационалисты были тесно связаны с лондонским Королевским географическим обществом, британской и европейской интеллектуальной и финансовой элитой. Гесс не скрывал своих связей с банкирами: Оппенгеймером, Монтефиоре, Коном, Ротшильдом, Фульдом. Немецкие левые назывались и социал-демократами, и коммунистами-спартаковцами. Р. Люксембург и К. Либкнехт, взявший себе псевдоним Спартак, выступали с радикальных позиций абсолютных коммунистических интересов всемирной революции. Именно с этих позиций ленинский «Брестский мир», был объявлен «спартаковцами» предательством мировой революций. Есть мнение, будто германского «Спартака» застрелили по наводке из Кремля. С последним вели какую-то сложную игру миллионер Якоб Шифф и «отец» ФРС США Пол Варбург. Он диалектически спонсировал с братом Максом и Антанту, и Центральный союз. В результате монархов стало меньше, а банкиров и социалистов больше. Детищем всего этого кинического полит. лицедейства – жизнь театр, а люди актёры в масках, стала декларация британского лорда Артура Джеймса Бальфура 2 ноября 1917 года Сионистской Федерации о «факте создания в Палестине национального дома для еврейского народа». Это при том, что «Лига британских евреев» была настроена крайне антисионистски.
Попытки соединить христианство с эллинской философией кинизма предпринимались российскими социал-демократами после поражения революции 1905 года. Горький, Богданов, Луначарский, написавший книгу «Христос был первым коммунистом», были немедленно «выпороты» самим Лениным. Вождь чётко понимал, что система не может строиться на противоречиях веры и атеизма. 3 декабря 1905 года он публикует в горьковской газете «Новая жизнь» материал «Социализм и религия». Религию он характеризует как один из видов духовного гнёта, — «опиум народа»; «род духовной сивухи в которой рабы капитала топят свой человеческий образ». Ленина вообще раздражало примиренчество и «визг буржуазных мосек» по поводу «каждой лишней щепки при рубке большого старого леса». В 1909 году он пишет статью «Об отношении рабочей партии к религии» (реферат «Религия и рабочая партия»), но его соратники продолжают заниматься «богоискательством». В ноябре 1913 года он из-за этого рвёт с Горьким, объясняясь в письме: «« Богов не ищут, — их создают; жизнь не выдумывают, а творят».. Выходит, что Вы против богоискательства только ради замены его богостроительством! Ну разве не ужасно, что у Вас выходит такая штука? Богоискательство отличается от богостроительства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем жёлтый чёрт отличается от синего …(всякий боженька есть труположество – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, всё равно)».
Однако человеческая потребность в идеальном настолько велика, что не смотря на эти слова Ленина, большевики после его смерти в Мавзолее совершают именно эти противоестественные для атеистов манипуляции «идеалистических сволочей». В своих философских конспектах Ленин чётко указывал: «Натура (природа) = республиканка; бог = монарх. Это не раз у Фейербаха!»; «Природа .. в обособлении от её материальности и телесности ..есть бог»; «Идеализм есть поповщина». Идеализм признаётся им только как метод – один из оттенков безконечно сложного диалектического познания человека. Маркс и Ленин отнюдь не гегельянцы. У конституционного монархиста Гегеля «природа» — это инобытие, второй этап его «абсолютной идеи». Начавшись как система логических категорий она саморазвивается в «абсолютный дух», существующий в форме искусства, религии и философии. У киников «природа» — это этическое понятие: норма и эталон, приближающие доброго от природы человека, испорченного несправедливостями цивилизации, обратно, ближе к «природе» — изначальной простоте и непритязательности предков варваров-номадов. «Кинизм представляет собой, прежде всего, первобытнообщинную реакцию на усиление рабовладельческих тенденций …», — формулирует И. М. Нахов.
Мир идеального у киников – это «конец истории»: миф, легенда, «золотой век», утопия и действительность, как антагонизм смешного и серьёзного; тонкого и толстого. Их «природа» означает высвобождение духа из цепких когтей житейской суеты, страстей и порочных вожделений. Тело – души оковы, тюрьма духа. (Муллах, т. II, c. 338, 36). Причём «душа» у них материальна как тело.
Вот почему напрасны все современные, завиральные, спекулятивные попытки создать так называемый ПРАВОСЛАВНЫЙ СОЦИАЛИЗМ (идеальный материализм), доселе не виданный и не слыханный на Руси. Сначала как минимум нужно создать свой реальный «социализм», а не маскировать воображаемым «социализмом» свои бюрократические вожделения паразитизма за счёт народа (государства). Правда ранее, монархист Федор Михайлович Достоевский называл «нашим социализмом» — стремление русского народа к тесному единению вокруг Христа! Так тут нужны добровольцы не в очередную «партийную опричнину»: ЧэКу и ЦэКу партии, а на заводы, поля и в армию.
По социалистическим понятиям «мещанин Косма Минин», «лавочник», «ремеслом же мясник», зажиточный владелец «животиной бойни», «посадский человек» (черностонец) был «филистёром», то есть человеком с «узким обывательским кругозором», «рабом поповско-мещанской морали» и «мещанского здравого смысла». «Социализм, — писал Ф. Достоевский, — это не есть только рабочий вопрос, или т. н. четвёртого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос – вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся без Бога, не для достижения небес с земли, а для сведения небес на землю». Кстати, у Ф. Энгельса в работе «О первоначальном христианстве» «великая блудница – Вавилон означает Рим, город на семи холмах». У Достоевского в «Братьях Карамазовых» роман в романе о «Великом Инквизиторе» повествует о римско-католической идее исправления христианства патерналистским тоталитаризмом — по форме христианство, по содержанию сатанизм.
Сам «большевик», то есть профессиональный революционер в партийном подчинении, дворянин и еврей Ленин был изначально пролетарским социал-демократом и ничего не хотел слышать о левацкой анархо-коммуне (кооперативе) князя Кропоткина. Позже Ленин спросит у испанского анархиста: «Свобода – для чего?» После захвата власти «Ленин прибегает к весьма разумному с точки зрения партийной эволюции шагу, — отмечает бывший начальник петроградского охранного отделения К. И. Глобачёв, — он объявляет партию социал-демократов большевиков партией коммунистов, а советскую власть коммунистической…Этим актом Ленин поглотил все анархо-коммунистические группы и парализовал пропаганду более крайних политических течений, ибо левее некуда было идти». Отметим, что большевики были «правой» сверхэтатисткой (тоталитарно -государственной) партией.
Кстати, конспиративный обман россиян продолжается и поныне. Так социал-демократы прикрылись названием «Единая Россия», «Справедливая Россия». Союз левых сил Е. Гайдар назвал «правых», чтобы на словах имитировать «буржуазные», «капиталистические» реформы. Хотя нет грабежа людей «левого» или «правого» — воровство есть воровство. Конечно Г. Зюганов никакой не «коммунист», а В. Жириновский не «либеральный демократ», а «системная оппозиция» не оппозиция системе. Никаких объективных тенденций для формирования левого электората нет, кроме чудовищных полит-технологических манипуляций, обострённых продуманным, субъективным (рукотворным) финансовым «кризисом».
Субъективным «демократам» — антисталинистам мы обязаны сегодняшней объективной мессианской реабелитацией Сталина. Так уже было после «оттепели». На сегодняшний день мы имеем разгул безпринципного патологического карьеризма многомиллионной массы коррумпированных функционеров. Закончить эту тему можно выводом, что по сути, а не форме, идея монархо-социализма (коммунизма, фашизма) и православный социализм – это новая антихристианская ересь, если хотите ересь «эллинствующих» и «жидовствующих», какой бы ненавистью к богатым евреям она не прикрывалась.
Теополитологический анализ показывает, что концепция «природы» киников Спинозы, Бокля и Макиндера вполне может разрушить религиозный взгляд русской нации (дух) на самую себя в угоду концепции творящей материи (природы). Андреас Dorpalen так разъясняет «геополитику» генерала Хаусхофера: «…невидимым мотивом создания этой науки было преобразование индивидуального человеческого поведения в динамику общественных агрегатов путём политического уподобления наций живым, обладающей волей организмам». Даже Хосе Примо де Ривера понимал, что этот романтический взгляд Руссо на нацию как на свободную, всеобщую волевую сущность, как на природное состояние голода и похоти, разрушителен для этой нации. История Германии это доказала. Новый национализм более высокого уровня, понимает своё отечество как духовное единство судеб живших, живущих и будущих жить.
На могиле Гесса указано, что он основатель социал-демократии. Именно Гесс вдохновил Маркса и Ленина магистральным тезисом кинизма: «Религия – опиум для народа». («Религия – это вздох угнетённой твари, сердце безсердечного мира, дух бездушных порядков».) В своей работе «Рим и Иерусалим» (1862г.) Гесс рассказывает о хасидской секте, действующей в славянских странах, подобной ессеям и христианам-протестантам. «Философский аспект хасидизма с точки зрения теоритической Каббалы разработан рабби Самуилом из Вильны в его книге «Тания» — писал Гесс, не ведая об истинном основателе рабби Шнеуре-Залмане из Ляд. «Ученики этого философа называют себя Хабадом (аббревиатура, составленная из начальных букв трёх ивритских слов: мудрость, разум и знание).
Слово «хасид» буквально означает «благочестивый еврей», занимающийся изучением практической Каббалы и мистической Каббалы. Идеалом киников тоже был «святой» мудрец (sophos), герой одиночка-правдолюб против царей, тиранов, богачей, честолюбцев, стяжателей, распутников, атлетов и т. п. «Мудрец, — учили киники, — более достоен любви, он непогрешим и друг себе подобным». У Маркса и Энгельса «идеальный мудрец» системы — «…sophos есть первый образ, в котором предстаёт перед нами греческий philosophos; он выступает мифологически в семи мудрецах, практически – в Сократе и как идеал – у стоиков, эпикурейцев, ново-академиков и скептиков».
Раввины и националисты в начале 19 века пытались объявить хасидизм ересью, но «мудрые» реформисты сыграли на чувствах беднейшего еврейства против своей элиты, допускавшей к изучению священных текстов обезпеченных евреев. Хасиды провозгласили «переход от средневекового иудаизма к возрождённому иудаизму, который находится ещё в процессе развития». Им поверил даже «мужицкий царь» Павел I. Гесс подчёркивал: «Хотя хасиды не имеют социальной организации, но их жизнь основывается на социалистических началах». Свой пароль – «моё – твоё, и твоё – моё» хасиды взяли из изречений Мишна Авот (5:10).
Там имеются четыре подхода к вопросу о «Моём и Твоём» только для евреев: 1) буржуазный («каждый за себя»); 2) простонародный (всё поделить и стать на место богача); 3) хасидский («моё это твоё»); 4) порочный (тотальный грабёж). Таким образом революция на экспорт у евреев имеет довольно чёткую теополитическую проработку.
Хасидизм – это модернизированный кинизм – оружие для борьбы мессианского, революционного, либерального социализма. Например, острополитическое требование киниками свободы слова (parrhesia) может стать пропагандистким блефом демократии если не бороться за реальное право воплощения конституционного права свободы («исэгорию»). Отсюда кинический экстремизм и пафос отрицания — «Долой!».
Любопытен следующий взгляд на «еврейскую революцию 1917 года», который приводит Михаэль Дорфман в своей книге «Евреи и жизнь. Свастика в Иерусалиме». (2008г.). Некий Слёзкин замечает, что были одновременно две революции: Русская революция, снёсшая царский режим и Еврейская революция, ознаменовавшая восстание против старого местечкового порядка, религиозного уклада и много другого в еврейской жизни. То есть против мещан восстал интернационал киников и стоиков: спинозисты, хасиды, либералы, демократы, сионисты и анархо-коммунисты. Но Слёзкин считает обе этих революции никак не связанными. Они «происходили одновременно и рядом, часто перекрещивались, влияли друг на друга, однако корни у этих процессов разные».
Давайте ещё пристальнее взглянем на «корни» «Русской революции». Как сообщает исследователь Лев Бердников братья Мечниковы по материнской линии были внуками Иехуды Лейбы Бен Ноахи, «или, как его называли на русский манер», Льва Николаевича Неваховича (1776-1831), родившегося в семье варшавского банкира. Остаётся только догадываться как публицист, драматург и философ славянофил Лев Невахович оказался в 1821 году в Варшаве в качестве служащего Правительственной комиссии финансов и вскоре стал одним из богатейших людей, разорённой им Польши.
Невахович попросту монополизировал (национализировал), как это любят делать номенклатурные коммунисты, в своих руках продажу спиртного, табака, мяса и аренды кошерного дохода в Варшаве. Польская буржуазия: мелкие торговцы и шляхта «почитала его плутократом разоряющим страну». (Л. Бердников)
В ноябре 1830 года с разгрома дома Неваховича началось знаменитое антирусское варшавское восстание, но хозяин шикарного дворца чудесным образом исчез из Польши за полтора месяца до восстания.
Опять же князь будущих советских анархистов Кропоткин, в своё время взял да и женился на дочери киевского предпринимателя Софье Григорьевне Рабинович (1856-1942). Господин Рабинович был сослан имперскими властями как раз за спонсирование польских повстанцев. Россию должен был возглавить именно русский князь Кропоткин, а не еврей Керенский. Как тут не вспомнить Гитлера с его рассказом о братьях Кон – вождях «капиталистов» и «коммунистов»: Моисей Кон, секретарь правления акционерного общества, подбивает последнее на жесточайшую эксплуатацию ради сверхприбыли, а его брат Исаак Кон, секретарь компартии, натравливает рабочих на капиталистических паразитов.
Анархисты интернационалисты были тесно связаны с лондонским Королевским географическим обществом, британской и европейской интеллектуальной и финансовой элитой. Гесс не скрывал своих связей с банкирами: Оппенгеймером, Монтефиоре, Коном, Ротшильдом, Фульдом. Немецкие левые назывались и социал-демократами, и коммунистами-спартаковцами. Р. Люксембург и К. Либкнехт, взявший себе псевдоним Спартак, выступали с радикальных позиций абсолютных коммунистических интересов всемирной революции. Именно с этих позиций ленинский «Брестский мир», был объявлен «спартаковцами» предательством мировой революций. Есть мнение, будто германского «Спартака» застрелили по наводке из Кремля. С последним вели какую-то сложную игру миллионер Якоб Шифф и «отец» ФРС США Пол Варбург. Он диалектически спонсировал с братом Максом и Антанту, и Центральный союз. В результате монархов стало меньше, а банкиров и социалистов больше. Детищем всего этого кинического полит. лицедейства – жизнь театр, а люди актёры в масках, стала декларация британского лорда Артура Джеймса Бальфура 2 ноября 1917 года Сионистской Федерации о «факте создания в Палестине национального дома для еврейского народа». Это при том, что «Лига британских евреев» была настроена крайне антисионистски.
Попытки соединить христианство с эллинской философией кинизма предпринимались российскими социал-демократами после поражения революции 1905 года. Горький, Богданов, Луначарский, написавший книгу «Христос был первым коммунистом», были немедленно «выпороты» самим Лениным. Вождь чётко понимал, что система не может строиться на противоречиях веры и атеизма. 3 декабря 1905 года он публикует в горьковской газете «Новая жизнь» материал «Социализм и религия». Религию он характеризует как один из видов духовного гнёта, — «опиум народа»; «род духовной сивухи в которой рабы капитала топят свой человеческий образ». Ленина вообще раздражало примиренчество и «визг буржуазных мосек» по поводу «каждой лишней щепки при рубке большого старого леса». В 1909 году он пишет статью «Об отношении рабочей партии к религии» (реферат «Религия и рабочая партия»), но его соратники продолжают заниматься «богоискательством». В ноябре 1913 года он из-за этого рвёт с Горьким, объясняясь в письме: «« Богов не ищут, — их создают; жизнь не выдумывают, а творят».. Выходит, что Вы против богоискательства только ради замены его богостроительством! Ну разве не ужасно, что у Вас выходит такая штука? Богоискательство отличается от богостроительства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем жёлтый чёрт отличается от синего …(всякий боженька есть труположество – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, всё равно)».
Однако человеческая потребность в идеальном настолько велика, что не смотря на эти слова Ленина, большевики после его смерти в Мавзолее совершают именно эти противоестественные для атеистов манипуляции «идеалистических сволочей». В своих философских конспектах Ленин чётко указывал: «Натура (природа) = республиканка; бог = монарх. Это не раз у Фейербаха!»; «Природа .. в обособлении от её материальности и телесности ..есть бог»; «Идеализм есть поповщина». Идеализм признаётся им только как метод – один из оттенков безконечно сложного диалектического познания человека. Маркс и Ленин отнюдь не гегельянцы. У конституционного монархиста Гегеля «природа» — это инобытие, второй этап его «абсолютной идеи». Начавшись как система логических категорий она саморазвивается в «абсолютный дух», существующий в форме искусства, религии и философии. У киников «природа» — это этическое понятие: норма и эталон, приближающие доброго от природы человека, испорченного несправедливостями цивилизации, обратно, ближе к «природе» — изначальной простоте и непритязательности предков варваров-номадов. «Кинизм представляет собой, прежде всего, первобытнообщинную реакцию на усиление рабовладельческих тенденций …», — формулирует И. М. Нахов.
Мир идеального у киников – это «конец истории»: миф, легенда, «золотой век», утопия и действительность, как антагонизм смешного и серьёзного; тонкого и толстого. Их «природа» означает высвобождение духа из цепких когтей житейской суеты, страстей и порочных вожделений. Тело – души оковы, тюрьма духа. (Муллах, т. II, c. 338, 36). Причём «душа» у них материальна как тело.
Вот почему напрасны все современные, завиральные, спекулятивные попытки создать так называемый ПРАВОСЛАВНЫЙ СОЦИАЛИЗМ (идеальный материализм), доселе не виданный и не слыханный на Руси. Сначала как минимум нужно создать свой реальный «социализм», а не маскировать воображаемым «социализмом» свои бюрократические вожделения паразитизма за счёт народа (государства). Правда ранее, монархист Федор Михайлович Достоевский называл «нашим социализмом» — стремление русского народа к тесному единению вокруг Христа! Так тут нужны добровольцы не в очередную «партийную опричнину»: ЧэКу и ЦэКу партии, а на заводы, поля и в армию.
По социалистическим понятиям «мещанин Косма Минин», «лавочник», «ремеслом же мясник», зажиточный владелец «животиной бойни», «посадский человек» (черностонец) был «филистёром», то есть человеком с «узким обывательским кругозором», «рабом поповско-мещанской морали» и «мещанского здравого смысла». «Социализм, — писал Ф. Достоевский, — это не есть только рабочий вопрос, или т. н. четвёртого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос – вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся без Бога, не для достижения небес с земли, а для сведения небес на землю». Кстати, у Ф. Энгельса в работе «О первоначальном христианстве» «великая блудница – Вавилон означает Рим, город на семи холмах». У Достоевского в «Братьях Карамазовых» роман в романе о «Великом Инквизиторе» повествует о римско-католической идее исправления христианства патерналистским тоталитаризмом — по форме христианство, по содержанию сатанизм.
Сам «большевик», то есть профессиональный революционер в партийном подчинении, дворянин и еврей Ленин был изначально пролетарским социал-демократом и ничего не хотел слышать о левацкой анархо-коммуне (кооперативе) князя Кропоткина. Позже Ленин спросит у испанского анархиста: «Свобода – для чего?» После захвата власти «Ленин прибегает к весьма разумному с точки зрения партийной эволюции шагу, — отмечает бывший начальник петроградского охранного отделения К. И. Глобачёв, — он объявляет партию социал-демократов большевиков партией коммунистов, а советскую власть коммунистической…Этим актом Ленин поглотил все анархо-коммунистические группы и парализовал пропаганду более крайних политических течений, ибо левее некуда было идти». Отметим, что большевики были «правой» сверхэтатисткой (тоталитарно -государственной) партией.
Кстати, конспиративный обман россиян продолжается и поныне. Так социал-демократы прикрылись названием «Единая Россия», «Справедливая Россия». Союз левых сил Е. Гайдар назвал «правых», чтобы на словах имитировать «буржуазные», «капиталистические» реформы. Хотя нет грабежа людей «левого» или «правого» — воровство есть воровство. Конечно Г. Зюганов никакой не «коммунист», а В. Жириновский не «либеральный демократ», а «системная оппозиция» не оппозиция системе. Никаких объективных тенденций для формирования левого электората нет, кроме чудовищных полит-технологических манипуляций, обострённых продуманным, субъективным (рукотворным) финансовым «кризисом».
Субъективным «демократам» — антисталинистам мы обязаны сегодняшней объективной мессианской реабелитацией Сталина. Так уже было после «оттепели». На сегодняшний день мы имеем разгул безпринципного патологического карьеризма многомиллионной массы коррумпированных функционеров. Закончить эту тему можно выводом, что по сути, а не форме, идея монархо-социализма (коммунизма, фашизма) и православный социализм – это новая антихристианская ересь, если хотите ересь «эллинствующих» и «жидовствующих», какой бы ненавистью к богатым евреям она не прикрывалась.
Теополитологический анализ показывает, что концепция «природы» киников Спинозы, Бокля и Макиндера вполне может разрушить религиозный взгляд русской нации (дух) на самую себя в угоду концепции творящей материи (природы). Андреас Dorpalen так разъясняет «геополитику» генерала Хаусхофера: «…невидимым мотивом создания этой науки было преобразование индивидуального человеческого поведения в динамику общественных агрегатов путём политического уподобления наций живым, обладающей волей организмам». Даже Хосе Примо де Ривера понимал, что этот романтический взгляд Руссо на нацию как на свободную, всеобщую волевую сущность, как на природное состояние голода и похоти, разрушителен для этой нации. История Германии это доказала. Новый национализм более высокого уровня, понимает своё отечество как духовное единство судеб живших, живущих и будущих жить.
5.
Геополитическими идеями социологии Бокля: «влияния местности», влияния «природных условий на жизнь народа», «могущество географического влияния» заражается российский историк Сергей Соловьёв (ранние статьи 1850-х годов). Позже в 70-е он признаёт, согласно Боклю, основное значение двух факторов развития: интеллектуального и географического, добавляя третий этнографический фактор. В первом томе «Истории России» (1851г.) Соловьёв начинает со слов «отца истории» Геродота (485-425г. до Р.Хр.): «племена ведут образ жизни, какой указала им природа страны». На самом деле Геродот огромное значение предавал «природе» религиозно-этических воззрений древних цивилизаций Вавилонии, Ассирии, Египта, Ливии, Скифии и Персидского царства.
Актуальный набор, согласитесь? Начав в 1843 году с берлинских лекций Карла Риттера, автора «Землеведения в отношении к природе и истории человека», Соловьёв вернувшись, в московском университете увлёкся лекциями ученика Риттера Чивилёва, «особенно теми, в которых «говорилось о природе страны и её значении в жизни народов»». ( Н. Павлов-Сильванский).
Как видим теория была популярна на Западе и скорее всего никак не связана с серией буржуазно-анархических революций 1848 года, прокатившейся по странам под лозунгом «весна народов». В СССР геополитика стала популярна в смутное время перестройки. Бывший полковник КГБ в отставке А. Паршин написал популярную в консервативных коммуно-патриотических кругах книгу «Почему Россия не Америка». Такую же путаницу вносят геополитические «нетленки» генерал-майора Л. Г. Ивашова, прохановщина, дугинщина и прочая компания «евразийцев». Уже в условиях очередного кризиса горе-пропагандисты цинично (кинично) рефлексируют по старым западническим марксистско-ленинским схемам «античного» («азиатского») способа производства.
Материализм – это побочный продукт каббалистического язычества; он порождает скуку (пустоту души), уныние, стимулируя дальнейший разврат духовный и физический, требующий огромных средств. Последние извлекаются через беззакония и коррупцию. Древнегреческий классический философ Эпикур (341-270гг.до Р.ХР.) материалист, «гедонист» и атеист, отрицал не только вмешательство богов в дела мира, но и материальную смерть души. У познающих природу эпикурейцев ощущения всегда истинны, ибо обусловлены объективной реальностью. Считается, что это и есть «СВОБОДА» от религиозных предрассудков, суеверий, страха смерти, предпосылка духовного счастья и блаженства. Но на деле победила греческая «вульгарная философия», искавшая единого Бога, безсмертие души и осмысленную красоту обряда.
Легко заметить как один русский народ, добывающий нефть, в двух разных теополитических системах одной территории Российской империи показывает разные результаты. При царе нефть идёт на нужды России, после выкачивается на Запад. Прямо пропорционально этому закачиваются океаны спиртного. Сегодня мы пьём в пятеро больше, чем при царе, и в трое больше, чем при застое, но в бюджет от продажи водки попадает лишь один процент. При царе рост населения 2 млн. 500 тыс в год, при коммунистах, ещё в 1979 году, было спрогнозировано его убывание, вымирание.
Два родственные племени германцы и славяне, «племена-братья одного индоевропейского происхождения» живут у геополитиков по разному: германцы сидят в камнях, русские бродят розно по просторам Руси мечтая, чтобы их закрепостили. По Соловьёву «народ славянский принадлежит к тому же великому арийскому племени, племени – любимцу истории, как и другие европейские народы, древние и новые, и подобно им имеет наследственную способность к сильному историческому развитию». Но природа наша мешает нам преодолеть свою окраинную провинциальность. По Соловьёву: «Природа для Западной Европы, для её народов была мать; для Восточной, для народов, которым суждено было действовать, мачеха».
Нам все эти концепции представляются глубоко ошибочными, мало того, смертельно опасными для потребления. Не поэтому ветераны СС живут лучше, чем ветераны СА (советской армии). Советский партизан Иван Кононов предпочёл умереть в «фашистской» Латвии под судом, чем вернуться в «демократическую» Россию. Разруха как и восстановление начинается в головах. Природа нашего отечества если и оказывает своё влияние на русское историческое развитие, не меняет его в корне, до полной противоположности, а только ослабляет проявление тех начал средневекового порядка, который ярче выразился в истории Запада. (Н.Павлов-Сильванский).
Великий Ф. Достоевский говорил, что нам дороги священные камни Европы. Но целовать их мы будем, оставаясь православными христианами, оставаясь русскими, славянскими европейцами. Мы не «Евразия» и не «Азиопа» — мы Россия и этим интересны и самим себе и другим народам.
Актуальный набор, согласитесь? Начав в 1843 году с берлинских лекций Карла Риттера, автора «Землеведения в отношении к природе и истории человека», Соловьёв вернувшись, в московском университете увлёкся лекциями ученика Риттера Чивилёва, «особенно теми, в которых «говорилось о природе страны и её значении в жизни народов»». ( Н. Павлов-Сильванский).
Как видим теория была популярна на Западе и скорее всего никак не связана с серией буржуазно-анархических революций 1848 года, прокатившейся по странам под лозунгом «весна народов». В СССР геополитика стала популярна в смутное время перестройки. Бывший полковник КГБ в отставке А. Паршин написал популярную в консервативных коммуно-патриотических кругах книгу «Почему Россия не Америка». Такую же путаницу вносят геополитические «нетленки» генерал-майора Л. Г. Ивашова, прохановщина, дугинщина и прочая компания «евразийцев». Уже в условиях очередного кризиса горе-пропагандисты цинично (кинично) рефлексируют по старым западническим марксистско-ленинским схемам «античного» («азиатского») способа производства.
Материализм – это побочный продукт каббалистического язычества; он порождает скуку (пустоту души), уныние, стимулируя дальнейший разврат духовный и физический, требующий огромных средств. Последние извлекаются через беззакония и коррупцию. Древнегреческий классический философ Эпикур (341-270гг.до Р.ХР.) материалист, «гедонист» и атеист, отрицал не только вмешательство богов в дела мира, но и материальную смерть души. У познающих природу эпикурейцев ощущения всегда истинны, ибо обусловлены объективной реальностью. Считается, что это и есть «СВОБОДА» от религиозных предрассудков, суеверий, страха смерти, предпосылка духовного счастья и блаженства. Но на деле победила греческая «вульгарная философия», искавшая единого Бога, безсмертие души и осмысленную красоту обряда.
Легко заметить как один русский народ, добывающий нефть, в двух разных теополитических системах одной территории Российской империи показывает разные результаты. При царе нефть идёт на нужды России, после выкачивается на Запад. Прямо пропорционально этому закачиваются океаны спиртного. Сегодня мы пьём в пятеро больше, чем при царе, и в трое больше, чем при застое, но в бюджет от продажи водки попадает лишь один процент. При царе рост населения 2 млн. 500 тыс в год, при коммунистах, ещё в 1979 году, было спрогнозировано его убывание, вымирание.
Два родственные племени германцы и славяне, «племена-братья одного индоевропейского происхождения» живут у геополитиков по разному: германцы сидят в камнях, русские бродят розно по просторам Руси мечтая, чтобы их закрепостили. По Соловьёву «народ славянский принадлежит к тому же великому арийскому племени, племени – любимцу истории, как и другие европейские народы, древние и новые, и подобно им имеет наследственную способность к сильному историческому развитию». Но природа наша мешает нам преодолеть свою окраинную провинциальность. По Соловьёву: «Природа для Западной Европы, для её народов была мать; для Восточной, для народов, которым суждено было действовать, мачеха».
Нам все эти концепции представляются глубоко ошибочными, мало того, смертельно опасными для потребления. Не поэтому ветераны СС живут лучше, чем ветераны СА (советской армии). Советский партизан Иван Кононов предпочёл умереть в «фашистской» Латвии под судом, чем вернуться в «демократическую» Россию. Разруха как и восстановление начинается в головах. Природа нашего отечества если и оказывает своё влияние на русское историческое развитие, не меняет его в корне, до полной противоположности, а только ослабляет проявление тех начал средневекового порядка, который ярче выразился в истории Запада. (Н.Павлов-Сильванский).
Великий Ф. Достоевский говорил, что нам дороги священные камни Европы. Но целовать их мы будем, оставаясь православными христианами, оставаясь русскими, славянскими европейцами. Мы не «Евразия» и не «Азиопа» — мы Россия и этим интересны и самим себе и другим народам.